5 дней одного лета. Веньковский дневник-2018
Анастасия ЕЛФИМОВА. День первый.
Не страшны нам ни дождь, ни слякоть, ни спартанские условия, ни испанцы
Подхожу к журфаку с тяжёлой сумкой и лёгким сердцем. До места встречи отправляющихся на Летнюю школу аналитической и расследовательской журналистики имени Ю.П. Щекочихина остаётся совсем немного. И тут на меня падают несколько капель. «Ерунда, я уже почти подошла», — успокаиваю себя. Правда, летние дожди беспощадны и очень сильны, поэтому оставшиеся несколько минут я иду под проливным дождём, без зонтика. Ещё и набор вещей, которые предположительно должны обеспечить мне комфортное существование в полевых условиях (спойлер: не обеспечили), тянет к земле. Но вот я уже в нескольких метрах от главного входа факультета журналистики ВГУ. Ко мне подбегает Ксюша Самойлова, имя которой я узнаю позже, пока для меня она – девушка со спасительным зонтиком.
— Ты же к нам? Пойдём быстрее!
И что-то подобное будет происходить все следующие пять дней. Не в том смысле, что Ксюша постоянно будет спасать меня от дождя. Просто люди, которые едва познакомились или даже не знакомы совсем, придут на помощь. Проводят к знаниям и лонгридам под своим крылом.
В автобусе я и мои однокурсницы: Вика Морозова и Настя Палихова, — садимся на последние сидения, осматриваемся. Мелькают даже более или менее знакомые лица. Рыжую даму, явно старше нас, мы принимаем за крутую серьёзную журналистку. По нашей теории, она едет с нами в качестве спикера на мастер-класс. Позже выясним, что даму зовут Жанна Варламова. Она, и правда, журналистка, только едет она с нами на равных — учиться, а к тому же станет главным «патимейкером» седьмого сезона школы. Такие ошибки происходят, потому что мы друг друга не знаем. Очевидно, первый день требует общения. Именно поэтому серьёзности от него не ждите: мы знакомились, смотрели футбол, кричали на телевизор, а ещё пытались свалить друг друга в незамысловатой игре. Но об этом позже.
Преодолев дорогу (а не американские горки) до Венька, мы, наконец, знакомимся с номерами. Не вижу смысла подробно описывать всё, что мы видим, потому что такие невероятные эмоции каждый должен испытать хоть раз в жизни самостоятельно. Скажу только, что у нас на обоях красочная надпись «ЖИЗНЬ – НОША. БРОСАЙ!», половина окна заклеена полотенцем. Зато окно, полагаю, кристально чистое, потому что Настя Палихова спрашивает: «А вы уверены, что там… ну, вообще есть стекло?» Вика Морозова с недугом в виде панической боязни пауков сразу начинает борьбу против нежелательных соседей. Условия, конечно, спартанские, зато душевно… И атмосферно.
Старожил Школы Лиза Золотухина проводит экскурсию по местности. Она посвящает нас в веньковские легенды: рассказывает про бабку Веневитку и показывает окрестности. У меня топографический кретинизм, но на вопрос Лизы, ориентируемся ли мы после экскурсии, отвечаю смелое: «Да!» Так что, если я потеряюсь в течение 5 следующих дней, Лизу прошу в этом не винить.
Расследовательская журналистика расследовательской журналистикой, но Чемпионат мира, извините, по расписанию. Первым делом мы практически полным составом усаживаемся смотреть футбол. Россия – Испания. Изучение тех, с кем мне предстоит провести пять ближайших дней, начинается прямо с этого момента. Как минимум, можно понять, кто здесь истинный фанат, а кто просто пытается разобраться, с какой стороны ворота сборной России.
Вика Морозова размахивает шарфом, на котором написано «SARANSK» (его ей привезли с матча Португалия-Иран), наш преподаватель Андрей Александрович ждёт появления какого-то Феди. А мы с Юлией Николаевной пытаемся понять, кто этот высокий мужчина в костюме и почему он на поле. Предположительно, это тренер сборной Испании, но я не уверена. В общем, Чемпионат мира по расписанию, а вот ужин из-за него нет. Сборная России использует всевозможное дополнительное время, а потом и вовсе остаётся на пенальти. Пустой желудок побеждает над страхом пропустить легендарную победу (а Россия над Испанией в тот момент, как назло, нет). Поэтому мы оставляем у экрана дежурного, который торжественно обещает позвонить нам в обмен на принесённую из столовой порцию. Звонить не пришлось, на победу мы успели. Акинфеев – молодец, это я запомнила.
Дальше мы отправляемся знакомиться друг с другом, играем и пытаемся построить друг из друга квадрат или звезду. Сначала все рассказывают о себе и называют слово из журналистики, которое ассоциируют с собой. Так вокруг меня появляются главные редакторы, хорошие новости, а-ля зарисовки, барины (согласна, неожиданно), трэш-журналисты, бегущие строки и не только. Начинаются игры, которые я условно назвала: «подари другому свои эмоции», «мы издеваемся над людьми с закрытыми глазами» (естественно, по-доброму), «подставь другому ногу» и «мы кидаемся людьми». Надеюсь, фоторепортаж компенсирует мои красноречивые названия. Это было весело и помогло лучше узнать вышеупомянутых главных редакторов и трэш-журналистов. На небе, кстати, появляется радуга, так что промокнуть под проливным дождём стало не так уж жалко.
После подставления ног друг другу и друг на друга в миллионе разных комбинаций мы собираемся смотреть фильм на свежем воздухе, под звёздным небом с помощью проектора. Подходим с Викой и Настей к назначенному месту, смотрю мельком на проектор и чувствую, что он вроде «зумится». Думаю, какой интересный эффект приближения. Только вот никакой это не эффект, экран просто падает от ветра, и нам приходится его спасать несколько раз в течение фильма. Один раз, ко мне даже начинает «эффектно приближаться» Мерил Стрип. Это потому, что мы смотрим «Секретное досье», а ветер не хочет униматься. Но в целом душевно… и атмосферно. Хочется поближе узнать тех самых главных редакторов, трэш-журналистов и Ко. Что там у нас по плану завтра?
Алина МОРОЗОВА. День второй.
Светлана Кузеванова: «Непривычно выступать в зале с кабанами и насекомыми»
Пока ещё все на месте. Пока негритят – участников седьмого сезона Школы больше десяти.
Досматриваем традиционный для школы фильм о Юрии Щекочихине — «Однажды я был…». На светло-грустном послевкусии заходит первый лектор — старший юрист Центра защиты прав СМИ — Светлана КУЗЕВАНОВА. Её первая фраза: «Непривычно выступать в зале с кабанами и насекомыми». Обстановка разряжается — улыбаемся.
— До которого часа мы? — спрашивает Светлана.
— Да как скажешь, Светлана. Можем задержаться, — отвечает наш руководитель Андрей ЗОЛОТУХИН.
— Можем, но у меня суд.
Тема лекции: «Правовые риски в работе журналистов-расследователей». Она довольна широкая, за два часа мы успеваем разобрать право на изображение, освобождение журналиста от ответственности, поведение в суде и многое другое.
Случаи освобождения от ответственности журналиста и редакции СМИ
Если вам лень открывать 57 статью закона РФ «О СМИ», то смотрите её краткое содержание с комментариями от Светланы Кузевановой.
Случай 1: информация содержится в ответе на запрос информации или в текстах пресс-служб органов власти, правоохранительных органов и иных организаций.
Случай 2: журналист дословно воспроизводит фрагменты выступлений чиновников и других должностных лиц.
Случай 3: журналист / редакция слово в слово воспроизводят сведения из других масс-медиа.
Светлане часто приходится защищать наших коллег из-за банальной невнимательности или отсутствия грамотного фактчекинга. Но старший юрист Центра защиты прав СМИ всё равно оправдывает журналистов тем, что у нас работа, при которой не всегда есть время на проверку фактов.
Хитрости поведения в суде
Во-первых, вы можете не говорить, что пришли в суд как журналист. И, тем более, не обязаны звонить и предупреждать о том, что появитесь, потому что либо вас не пустят, либо слушание станет закрытым, либо его перенесут на другой день. Хотя, по закону, пускать вас должны.
Во-вторых, выучите свои права как присутствующего в зале суда. Это поможет уверенно отвечать судье, который начнёт на вас морально давить.
В-третьих, как журналист вы можете без разрешения судьи вести письменные и аудиозаписи. А, например, фотографировать можно только с предварительного разрешения.
Слушать очень интересно, правда. Но после первой ночи на «Веньке» мы все по очереди клюём носом. Обхожу душный Музей природы биоцентра ВГУ (где мы заседаем) и фотографирую завидующие мне лица. Думается: «Вот бы эту лекцию — на речку!».
Несколько практических советов напоследок:
1. На видео общего плана, где едут автомобили, их номера можно не «затирать».
2. Не стоит даже с помощью дрона снимать жену депутата, которая загорает нагишом. Это вторжение в частную жизнь.
3. К публикации о двойном гражданстве депутата можно прикрепить скан его загранпаспорта.
4. Скачайте приложение Центра защиты прав СМИ на телефон.
5. Перед публикацией отдавайте тексты-расследования на вычитку Светлане Кузевановой и её коллегам.
Жанна ВАРЛАМОВА. День второй.
Марк Твен, спасайтесь, это полиция, или Не все маститые кажутся таковыми
«Хорошо бы полежать после плотного обеда в столовой», — подумала я, самая старшая участница Школы расследовательской и аналитической журналистики, уже получившая диплом бакалавра журфака ВГУ, Жанна Варламова. Но планы следующего спикера нашей Школы Андрея Золотухина, посидеть у реки на песочке и поговорить о мастерстве спецкора-расследователя Юрия Щекочихина и журналиста Марка Твена, перевесили это желание. И не зря.
Сначала мы обсудили материалы «Есть еще люди, которые готовы защитить слабого» про случай у стадиона и «Береги себя» про полковника Александра Чикунова автора Юрия Щекочихина, а потом поговорили о публикации Марка Твена «В полицейском участке». С текстами, кстати, мы ознакомились заранее.
– В каждой строчке всех обсуждаемых нами материалов звучит лейтмотивом слово человечность, – говорит одна из участниц Школы Алина МОРОЗОВА. – Каждому человеку хочется, чтобы у него была защита, правильнее сказать – правозащитник. А журналисты — это и есть правозащитники, помощники и главная поддержка людей. Мы должны быть человечными!
Я согласилась с Алиной и получила подтверждение этой мысли на мастер-классе у журналиста «Новой газеты» Никиты ГИРИНА, который присоединился к нам вместе со своей девушкой Еленой и провел беседу тут же на берегу после лекции Андрея Александровича.
Скажу честно, внешность Никиты Гирина меня поразила. Она не соответствовала сложившемуся в моей голове образу маститого корреспондента, умудренного опытом человека. Такой образ сложился после прочтения трех публикаций Никиты в «Новой газете». Материалы были обстоятельные, в меру аналитические, написанные простым языком, но трогающие глубоко за душу. Почему-то я решила, что такие добротные материалы мог написать только проживший жизнь и познавший все трудности журналистской профессии человек. Но перед нами, участниками седьмого Венька, предстал молоденький (как сообщил нам сам Никита, ему 28 лет), щупленький на вид, с доброй улыбкой и чуть смущенный парень.
– Впервые выступаю в роли спикера и учу будущих журналистов, как писать спецрепортажи, – произнес Никита ГИРИН. – Сама тема «Эмоция и факт в расследовании и репортаже» и вопросы, которые я должен с вами рассмотреть: почему зал судебных заседаний стал рабочим кабинетом журналиста, о чем важно писать прямо сейчас и как не разочароваться, что это все никому не нужно, мне очень нравятся.
И Никита предложил сначала, чтобы присутствующие, возможно, задали ему вопросы о его публикациях, которые мы должны были прочитать. Темы в своих репортажах спецкор поднимает серьезные: о пытках в полиции, о дедовщине в армии, об умирающем хуторе, где когда-то жил известный рок-музыкант Юрий Шевчук.
– Каждую историю надо пропускать через себя, но без перебора, без жалости, – рассказывал Никита. – Журналист должен писать классические материалы, информирующие людей о вопиющих случаях, но при этом не забывать, что в каждом материале главное — это правильный баланс фактуры и градуса эмоций. Вот тогда это зацепит читателя, и ты получишь массу просмотров в интернете.
Никита понимает, что каждый человек знает о многих существующих в обществе проблемах, журналист же должен показать картину целиком, чтобы пробить равнодушие.
Важные свойства журналиста, по мнению Никиты Гирина, честность, беспристрастность, как у Юрия Щекочихина, который эти качества имел и хотел видеть их в коллегах.
– Умение через частную историю выйти на десять таких же, но в разных ракурсах, это высший пилотаж журналистской работы, – уверен Никита ГИРИН.
– А как быть с объемом текста, который должен быть небольшим, потому что площадь газеты не резиновая? – спросила я у спецкора.
И получила ответ:
– Почитайте книгу «Пиши. Сокращай» автора Максима Ильяхова, которая учит, как излагать мысли кратко, ясно и убедительно: без языкового мусора, фальши и штампов.
– Почему зал судебных заседаний должен стать рабочим кабинетом журналиста? – задала я второй вопрос.
– Зал судебных заседаний — это же кладезь новых тем, материалов и интересных случаев для настоящего журналиста-расследователя, – ответил Гирин. – И еще вам в помощь посоветую единую базу приговоров, которая есть в интернете, и сайт «Медиазона», на котором можно прочитать, как живет Россия.
Я была очень довольна мастер-классом. Узнала много нового. Например, что только твоего желания сделать добротный материал маловато. Никита сравнил сбор сведений и подготовку материала-расследования с коридором, по которому идешь один, но этого делать никак нельзя.
– Ты должен расширять пространство этого коридора, чтобы вместились хотя бы трое человек поддержки, но лучше, чтобы их было больше, – вот так запросто рассказывал корреспондент «Новой газеты».
И главный совет Никиты: нельзя бросать своих героев после публикаций, надо следить за их судьбой и быть с ними до конца, пока их проблема не разрешится.
– Может вы — единственная помощь, правозащитник для этого человека, – с твердой уверенностью произносит спикер.
Кстати, у Никиты Гирина есть не только расследовательские материалы. Он опубликовал интересный текст о женщине-дирижере, которая ради своей детской мечты бросила работу в Москве, уехала на Соловки, купила катер и стала капитаном.
По словам журналиста, тему для публикации можно найти всегда, надо только уметь слушать и слышать людей.
Анна МАТВЕЕВА. День второй.
О том, как вместе весело шагать и петь у костра.
Вечером мы отправились в поход. На Маклок.
– А долго идти?
– Километра четыре.
– Ого!
На протяжении всех пяти дней меня удивляло то, с каким интересом ребята уже не в первый раз пересматривали фильм о Щекочихине или шли по дороге к Маклоку… С каким увлечением Андрей Александрович Золотухин рассказывал о памятных местах и истории этих мест. Мы остановились. Внимательно слушали о пожаре 2010 года, природе Веневитиново, его гибнущих озерах.
Шагали на удивление быстро и легко.
– Ребята, давайте споем!
Жанна Варламова с энтузиазмом запевала всем знакомую, почти народную:
— Вместе весело шагать по просторам…
Так мы и дошли до заветного маклокского парка, где находится первый памятник Ленину в области и первый и единственный памятник леснику. По очереди девочки фотографировались сначала с Лениным, потом с лесником.
Следующим пунктом назначения был памятник природы «Святогор», два 300-летних дуба, широко раскинув ветви стоят на просторной полянке.
– Рядом с дубом кто-то уже давно строит коттедж в восточном стиле, обозначив это как строительство школы восточных единоборств. Каждый год сюда приходим, смотрим все ли в порядке. Сейчас, видимо, после скандала в администрации Новоусманского района, строительство заморозили. Но что будет дальше – никому не известно.
К моему удивлению (все же первый раз приехала на Венек) мы не только сфотографировались с дубом, но и сняли видео. Мы взялись за руки и начали водить вокруг дуба хоровод, напевая и произнося заветные слова.
Возвращались с домой тоже с песнями и плясками. Мобильная аудио колонка Ники подарила нам незабываемые танцы под Майкла Джексона, Валерия Меладзе и хиты 80-90-х годов.
После Маклока разводили костер, расставляли стулья перед верандой. Пока кто-то трудился, разжигая костер, я взяла гитару. Вика, Насти, Алина, Нина и Жанна, завернувшись в пледы, «заказали» Бумбокс.
Когда остальная часть нашей веселой компании расселась у костра, я передала инструмент Нине СУПАНЬКО, выпускнице нашего факультета и до недавних пор – актрисе Государственного русского драматического театра им. Пушкина в Ашхабаде.
– Спою что-нибудь из старого.
Уже к середине песни девочки шепотом, чтобы не спугнуть ламповую атмосферу, подпевали незнакомой им до сегодняшнего дня песне. Юлия Николаевна с грустной улыбкой смотрела на костер. Показалось, что только они с Ниной понимают, о чем песня.
«…Сколько мы вместе
и растет ли у нас дочь.
Я просто хочу помочь
…себе
избавиться от мысли о тебе…»
Авторские песни разбавляли родной русский рок. После того, как спели «Лирику» Сектора Газа. Никита (наш спикер из «Новой Газеты») скромно попросил гитару. С открытыми ртами мы смотрели на тихого Никиту, который выдал блестящую импровизацию.
– Мы больше не возьмем в руки гитару.
Все шумно рассмеялись. Никита с нежностью посмотрел на девушку Лену.
– Давай нашу.
Этот момент, наверное, стал одним из самых ярких за все наше пребывание на Веньке, потому что зажигательные «фафафафафафа» Настя с Викой напевали на крыльце домика даже перед отъездом.
Все еще несколько секунд отходили от (не побоюсь этого слова) шедеврального исполнения песни PshycoKiller. Все восторженно аплодировали Никите и Лене.
Пели мы еще долго. Не спугнул даже дождь. Все переместились на веранду домика, в котором жили наши менторы. Прошлись, пожалуй, по всем традиционным песням, которые поют у костра: от Цоя до ДДТ.
Заказы принимались до полуночи. Нехотя мы расходились по домикам. Менторы были непоколебимы: отбой, завтра пробежка и насыщенный день – нужно выспаться.
Ксения САМОЙЛОВА. День третий.
Газеты все-таки не умрут.
С самого утра вместе с главным редактором и корреспондентом «Коммерсанта» выясняем, аналитическая ли аналитическая журналистика, где прячется цензура, как правильно рисковать и каких трудяг медиаотрасли надо бы немного подучить.
Деловой сектор СМИ на седьмой Летней школе имени Щекочихина представили Андрей ЦВЕТКОВ и Олег МУХИН. Отправной точкой мастер-классных рассуждений стал вопрос: «Соответствует ли аналитическая журналистика в федеральных и региональных изданиях своему серьёзному статусу аналитической?»
С этим разобрались быстро: достойная аналитика есть в воронежских изданиях, в частности, в деловых.
Дальше разговор зашёл о главном камне преткновения в работе журналиста – о свободе слова. Спикеры уверены, что преграда, не дающая поднять пограничную тему или высказать острое суждение, – часто внутри самого журналиста.
– Внимательный наблюдатель за нашими региональными СМИ, то есть постоянный читатель, поймёт, что цензуры у нас нет, – полагает ЦВЕТКОВ, – есть только самоцензура.
Несмотря на то, что ни мораль, ни закон не против искреннего авторского мнения, кого-нибудь оно однажды заденет, а особо задетые увидят в ваших словах диффамацию или оскорбление, или оскорбление каких-то чувств. Поэтому о правовой безопасности лучше позаботиться до публикации критического материала.
– С опытом начинаешь внимательнее относиться к правовым рискам, – говорит Андре ЦВЕТКОВ. – В истории «Коммерсанта», естественно, были случаи, когда журналист перегнул палку, вышел на конфликт. И мы покупаем торт Галине Араповой, и идём в Центр защиты прав СМИ, и получаем защиту. Это нормальная практика. Но не лучше ли проконсультироваться с медиаюристами заранее?
Из зала спросили:
– Как вы думаете, умрут газеты?
– Нет, – синхронно, не задумываясь, ответили Цветков и Мухин.
– На моей памяти они умирают уже лет пятнадцать, – добавил Андрей. – В обозримом будущем на них точно будет спрос. Предприниматель Алексей Нестеров постоянно рассказывает, как ненавидит «КоммерсантЪ», но каждое утро его можно увидеть в его гастробаре «Москва» со свежим выпуском – не с планшетом, а именно с настоящей газетой. Другое дело – нужны ли искусственные тиражи, принудительная подписка, чем страдает большинство районных газет (точнее, подписчики от них страдают). В России культура потребления информации всё же не такая, как в Европе и Америке. Когда-то, до перехода СМИ в интернет, в медиасфере считалось крутым иметь большой тираж. По мне, так это бред и пережитки прошлого. Много печатать – не значит вызывать искренний читательский интерес.
Обсуждая мастер-класс, мы спрашивали друг друга, хочет ли кто стать деловым журналистом, и одним из ответов было: «Ну нет, сложно, для этого ведь в чём-то там разбираться надо…»
Анастасия ПАЛИХОВА. День третий.
Эмансипированные журналистки? Мисс? Барыни?
Возвратившись в Музей природы, который стал нашим лекционным залом, мы внимаем новому спикеру — Роману Попрыгину из «МОЁ». Несмотря на то, что Роман за 11 лет практики первый раз вещает перед аудиторией, он с легкостью обыгрывает чучело совы, голову кабана и даже притихшего ежика в борьбе за наше внимание. Тема его мастер-класса — «Как я обрастал источниками».
— Во-первых, пишите хреново, и вы сразу обзаведетесь связями, — улыбается Роман. — В начале карьеры я написал текст о том, как в Воронеже снять квартиру, сколько это стоит и так далее. Всю информацию взял из открытых источников. Так я познакомился с отличным риелтором. Она орала на меня в трубку, а потом мы подружились. Если вас ругают, не бойтесь знакомиться и спрашивать: «А как надо?»
Следующий совет Романа Попрыгина — не недооценивать соцсети. Когда интернет в России только зарождался, никто из журналистов не понимал, каким ценным источником может стать профиль героя в сети. Теперь в соцсетях человека найти проще и быстрее, чем в телефонном справочнике или по звонку в пресс-службу. Коллеги Романа даже брали комментарии у преступников с помощью интернета.
Дружить, по словам журналиста, нужно со всеми — краеведами, правозащитниками, таксистами. Они всегда могут подкинуть интересную тему или дать экспертный комментарий в своей области. Здорово, если у вас налажена обратная связь с читателями — тогда некоторые темы смогут освещать народные корреспонденты. А вот с пресс-службами дружить не стоит.
— Держите дистанцию с пресс-службой, а то они сядут вам на шею. Если вы планируете быть независимым журналистом, писать плохие вещи про власть, секретари могут обидеться. Но помните — вы никогда не получите эксклюзив от пресс-службы. Сохраняйте нейтральные отношения, но не подпускайте их близко.
Отдельный подвид источников информации — чудики, колдуны и экстрасенсы. О них спикер рассказывает с особым удовольствием. В его практике было много случаев: один хотел вылечить советского актера от рака, но не смог помочь даже Роману с остеохондрозом, другой мечтал строить в Воронеже дома под землей, третий пытался остановить чужое сердце.
— Приезжает к нам экстрасенс из Боброва, утверждает, что он «вещий» и видит будущее. Приносит нам тетрадь со странными символами, хочет, чтобы мы сделали цикл публикаций на ее основе. Я пытаюсь объяснить, что вряд ли получится. Тогда он смотрит на Виталия Ивановича, охранника нашего издательского дома, плотного такого мужчину, и говорит: «Я ведь могу сделать так, что у него сейчас сердце остановится. На расстоянии». Ну, а я говорю: «Давай!». Виталий Иванович спокойно сидит, кроссворд разгадывает. Не получилось у экстрасенса… Какой же он тогда «вещий»?
Впрочем, Роман советует не отмахиваться от «дурачков» — иногда они тоже приносят дельные темы, о которых никто, кроме них, не решается говорить. Под конец мастер-класса Роман посоветовал нам завести базу источников. Все данные лучше рассортировать по годам и темам. Никогда не знаешь, чей телефон тебе пригодится — крановщика, чудика или таксиста.
Немного отдыхаем и собираемся у домика преподавателей — получать задание на традиционную игру-расследование Летней школы. За 24 часа нам нужно узнать всё об усадьбе Скорняково-Архангельское и ее владельце. Бегло просмотрев вопросы, на которые нам предстоит ответить до завтрашнего вечера, впадаем в уныние, потому что абсолютно не представляем, каким чудикам звонить, чтобы со всем этим справиться. Впрочем, долго размышлять не приходится: сегодня вечером «Мисс Венёк», а значит, пора готовить наряды!
В этом году конкурс был посвящен эмансипированным журналисткам разных эпох. Каждой из участниц методом лотереи досталось свое десятилетие — от 50-х до нулевых. Сначала нам предстояло продефилировать в костюмах, которые, по нашему мнению, отражают время, а жюри в лице дорогих преподавателей и Паши должно было угадать, что мы там такое изображаем. Вторая часть «Мисс Венька» — творческий конкурс. Здесь мы вольны делать что угодно. Заключительной частью состязания были наши «доклады» о том, как обстояли дела с женщинами и журналистикой в десятилетие, которое мы представляем.
Комнаты турбазы Веневитинова превращаются в творческие пространства: я лежу поперек кровати и тестирую на соседках Вике и Насте отрывки стихотворения для творческого конкурса, Вика успевает попутно подбирать аккорды на чьей-то гитаре, а Настя комментирует происходящее, не отрываясь от скетчбука. Периодически мы срываемся с места и ищем детали будущего образа: полотно не самой чистой ткани, которое мы задрапируем в прекрасную юбку, майки, мастерки и камуфляжные штаны. Лучше всех подготовилась Жанна: костюм журналистки 80-х годов у нее, по счастливой случайности, был с собой.
Вечереет. Мы дорабатываем прически и макияж, Лиза подводит мне черным карандашом нижнее веко и растушевывает линию моими слезами (радости). Выползаем на природу. Практиканты-биологи, дети и их родители разбегаются в ужасе. Комар кусает меня прямо в пупок. Но в компании шести таких же диких участниц нестрашно и даже весело.
Приходим на «полянку» — главное место всех вечерних посиделок Летней школы — и сразу вносим хаос в строгие правила «Мисс Венька», которые придумала Лиза. Я слышу ее диалог с жюри:
— Дефиле не оцениваем.
— Почему? Они же старались!
— Именно потому, что они все старались.
В рядах участниц тут же поднимается восстание, и Лиза смиренно уступает. Удивительно, как быстро мы вжились в тематику эмансипированного «Мисс Венька 2018» и начали бороться за свои права. Еще утром мы думали о конкурсе с ужасом и надеялись незаметно уплыть восвояси по Усманке во время речки-брейка.
Не трудно догадаться, что у каждой из участницы был обнаружен свой талант. Среди участников Летней Школы бесталанных не водится. Жанна делает потрясающую пародию на Аллу Пугачеву, напевая песню «Мадам Брошкина» прямо в репеллент. Алина поет очаровательную авторскую песню под авторский аккомпанемент первокурсницы Ани. Ника неожиданно и здорово читает стихотворение на испанском (!), я — на русском, а Настя дарит портреты двум третям ареопага.
В итоге звания «Мисс Венёк 2018» удостаивается Вика Морозова, которая замечательно исполнила под гитару — что может быть уместнее песни «Оттепель» в наряде 50-х годов?
Вечер завершается продолжительными танцами под причудливый плейлист: «Руки вверх», Наталия Орейро, Меладзе, Scorpions… На звуки музыки прибегают чьи-то дети и танцуют нижний брейк под наши бурные восхищения. Точку в сегодняшней дискотеке ставит русский народный танец барыня, которому нас учит Жанна. Помню, как сейчас: яркая луна, мы топчемся по земле, уперев руки в бока, и смеемся. Архаично!
Павел ПОНОМАРЕВ. День четвёртый.
О герое Муравьеве-Карском, Молодых сердцами, загадочном Алексее Шкрапкине и «тайной подруге»
Забираем в столовой обеденный паёк, грузимся в автобус. Едем на расследование в усадьбу Скорняково-Архангельское, под Задонск.
Наша задача: выяснить обстоятельства реставрации старинной дворянской усадьбы и установить, кем же на самом деле является загадочный Алексей Шкрапкин – благородным меценатом, восстанавливающим культурное наследие родного края, или корыстным бизнесменом, пытающемся на историческом достоянии делать деньги.
В автобусе обсуждаем командой концепцию расследования. Жанна отрабатывает источники. Распределяем задачи.
Свернув с М-4, попадаем на ухабистую, вечно латаемую задонскую трассу – команду клонит в сон. Не спим только мы с Настей Палиховой – нам не даёт спать литература. В молчащем автобусе звучат только наши стихи, периодически заглушаемые моторным шумом.
(Алина впоследствии скажет, что ей за все три года нашей дружбы я не читал так много стихов, как за этот час читал Насте.)
Сегодня мы все играем в «тайного друга». Каждый вытянул бумажку с именем участника летней школы, не оглашая это имя. Каждый должен в течение дня оказывать своему «тайному другу» знаки внимания – так, чтобы тот не догадался, кто его «тайный друг».
Вход на территорию усадьбы – 100 рублей. Один раз заплатил – можешь гулять весь день. (Крепостная действительность – в конфликте с моим дворянским прошлым.)
Поделённые на команды, делимся на группы. Потом на себя самих – работать решили одиночно. Результат тактику не оправдывает – рабочие усадебного комплекса беседе с журналистами предпочитают работу.
Снова кучкуемся. Жанну, как выясняется, в Скорняковском сельсовете ожидает краевед Галина Алексеевна. Пешком до места встречи – долго. Жанна принимает решение:
– Пойду договариваться с нашим водителем!
Алина и Аня, отправившись вглубь усадьбы, почему-то оставляют нас с Настей вдвоём.
Внизу за столиком, у донского берега, замечаю делегацию бабушек – в предвкушении удачи тяну Настю за собой.
– Мы из Ельца – из посёлка Солидарность. Устроили себе туристический маршрут.
Дамы — члены клуба пенсионеров «Для тех, кто молод сердцем» – вроде клуба по интересам.
– Вы садитесь, угощайтесь! – зазывают нас к столу, угощают варёной картошкой с укропом, малосольными огурцами, соленьями. Своё, домашнее. Кормят бабушки лучше, чем за все три дня в веньковской столовой.
– Мы везде ездим, – рассказывают «Молодые сердцем», – сами оплачиваем дорогу, организовываемся. Изучаем историю родного края. Узнали про это место, что здесь жил участник Кавказской войны Муравьёв-Карский. Видели его бюст? Мы с экскурсией здесь всё обошли. Это хорошо, что восстанавливаются памятные места, развивается туризм – для области подпитка, и люди узнают свою историю. Вот вы, говорите, из Лебедяни? Мы седьмого июля поедем к вам, в Сезеновский монастырь.
Зовут нас к себе в Елец: там у них и спортивный клуб «Нестарейки», и концерты, и скандинавская ходьба. Хором запевают гимн своего края – «Земля елецкая». На пение подтягивается вся наша делегация, с камерами и фотоаппаратами облепляют бабушек. А те доказывают, что ничуть не старше студентов – по очереди, не сгибая коленей, касаются ладонями земли.
Прощаясь, отдают нам весь свой провиант – нарезку, овощи, миску картошки, банку лечо.
Бабушек, как выясняется, подарила судьба: в условленное время собравшись на автостоянке, мы не нашли там наше авто – «обработав» водителя, Жанна поехала на место встречи с краеведом, лишив нас и транспорта, и обеда, который остался в автобусе.
И пусть водитель с Жанной всё-таки вернулись, и мы благополучно заняли место бабушек за столиком у Дона – печёночные котлеты из столовой не шли ни в какое сравнение с домашними харчами из Ельца.
После обеда идти никуда не хотелось, но мы всё-таки пошли. Настя, Жанна и я продвигались в сердце усадьбы: уже кончились рестораны и гостиницы, оборвалась мощёная дорожка – начинался хоздвор. По правую сторону от нас остался ещё не отстроенный флигель дома, где жил тот самый владелец усадьбы, генерал Муравьёв-Карский.
Простор, зелень и пустошь. Территория огорожена забором, за которым – другая, сельская серенькая жизнь.
Огибаем усадьбу, выходим на улицу Муравьёва. Узенькая, понатыканная домиками, она словно вымерла – ни прохожих, ни машин, ни собак. Нет, кое-кто где-то есть – из глубины скорняковской души доносится привет. Правда, не слишком приветливый – лай надрывный и вызывающий. За лаем – человеческая речь. Русская, но с акцентом. Из барака появляется фигура в майке-тельняшке. Мастер из Узбекистана Тимур, работающий в реставрационной компании арендатора усадебной земли Алексея Шкрапкина, всячески нахваливает своего хозяина. Говорит, что на реставрацию Шкрапкин не скупится – для соблюдения исторической достоверности производит белый камень по стоимости 33 тысячи за кубометр на собственном заводе с итальянским оборудованием:
– А мог бы строить из пенобетона, который стоит в десять раз дешевле, – отмечает Тимур.
Зарплата у мастера добротная – в другой такой конторе по своей специальности не получал бы и части от того, что получает сейчас. Заработок постоянный, работа стабильная – грех жаловаться на такого хозяина.
Возле барака – трансформаторная будка. Возле будки – рукотворный памятник издержек мастеровой профессии: коробки бренда «Мягков» наполненные стеклотарой.
Юрий Василевич Глумов, которого мы встретили грозящим кулаками, когда мы пытались нарвать малину на его участке, – антагонист Тимура.
Юрий Васильевич шесть лет как пенсионер. Переехал в Архангельское из Москвы, в родительский дом. Участок Глумова граничит с усадьбой – огород и «имение» разделяет тот самый забор.
– Вот они по ночам гуляют, – говорит о «знати», часто наведывающейся в усадьбу, – с салютом. А она, — показывает на четырёхлетнюю внучку, вышедшую к нам из калитки, — проснётся среди ночи от шума, и уже не уложишь.
Юрий Васильевич помнит Алексея Шкрапкина ещё ребёнком:
– Он местный. Я по молодости ездил к ним, в соседнее село, на мотаню – на танцы. Он тогда ещё пацаном был. А теперь он – вон кто, а я – никто. На рыбалку из за него просто так не сходишь!..
Напрямую от своего участка к Дону (расстояние в 400 метров) пенсионер не пройдёт — дорогу перегородил всё тот же забор. В обход — два километра:
– Шкрапкин понял, что местное население вымирает. Большинство жителей — пенсионеры. И он их потихоньку дожимает. Он дожмёт. Этот угол, где сейчас живут люди, выхватит по-любому.
Но Юрий Васильевич не жалуется:
– Жить можно — вон я малину посадил, вишню, шелковицу…
По улице, параллельно усадьбе, возвращаемся к началу нашего расследования – тому месту, где заплатили за вход 100 рублей. Рядом храм Михаила Архангела – ещё одна достопримечательность усадьбы. Перед храмом – стенды с краеведческими справками и портретами графов Чернышёвых, подписанными через «о». И упомянутыми в тексте через «ё». Жанна говорит, что оставляет меня с Настей наедине, и удаляется в неизвестном направлении. (Почему у всех непреодолимое желание оставить нас наедине?)
Разумом всецело понимаю и разделяю трудности местных жителей, терпящих неудобства от близкого соседства с сильными мира сего, но, чёрт подери, – отчего-то в этой неестественной тишине и пустоши, сейчас, оставленный наедине с Настей – чувствую себя счастливым…
Анастасия БЕЛЫХ. Тот же день и место.
…Мы не то, чтобы плохие журналисты, но немножечко безответственные – это точно. У нас было несколько часов на подготовку к расследованию и работу с открытыми источниками. Вечером на лавочке мы быстро создали общий чат нашей команды, пролистали один сайт и, абсолютно довольные собой, отправились обсуждать прошедший день и вести традиционные веньковские ночные разговоры – про поэзию и журналистику.
Утром в автобусе мы, конечно же, всё наверстали (мы же всего лишь немножечко безответственные, поэтому и немножечко наверстали). Изучили информацию об усадьбе, почитали интервью и биографию господина Шкрапкина, посмотрели расходы в цифрах. В общем, ехали с боевым настроем настоящих профессионалов. Как никак, мы – мастера журналистского дела (а в глубине души всё равно теплилось любимое русское слово «авось»).
И этот немножечко расчёт на немножечко случай нас не подвёл.
Распределили обязанности внутри команды, назначили дедлайн, разбились по два человека. Остались я, Лиза и камера.
Но по пути на какие-то там важные журналистские дела нам встретился маленький зоопарк усадьбы. Зоопарк. С козочками. И кроликами. С большими пухлыми кроликами!
Угадайте, где мы провели весь следующий час?! Теперь понятно, чем надо сманивать профессиональных журналистов-расследователей?
Слава богу, в это время остальная наша команда уже проинтервьюировала двух героев, пока мы снимали на камеру пухлых кроликов.
Потому что ещё за час мы нашли всех животных усадьбы – пересчитали всех котиков, ходили за конём в поле, нашли уток на берегу и даже стаю гусей.
И, когда мы узнали, что Жанна из команды соперников «угнала» автобус и водителя (хотя, «ну и что же тут криминального»?) и поехала к самому настоящему краеведу, нам стало понятно – надо срочно что-то делать!
Оставляем кроликов (даже пухлых и милых), идём в деревню. Вот сейчас, сейчас и начнётся настоящая журналистика. Правда, перед этим мы десять минут фотографировались с граффити Бременских музыкантов…
Но! Нам повезло. По дороге совершенно случайно мы встретили даму – главу муниципалитета.
А поскольку на каком-то ментальном уровне нам заложили никогда власти всецело не доверять, то мы пошли искать логово местной оппозиции, чтобы сверить их показания.
И мы ее нашли! Наш источник, пожелавший остаться анонимным, дал откровенное двадцатиминутное интервью и ценнейшую информацию. Мы в восторге! (Подробности в публикации расследования).
Павел ПОНОМАРЁВ. Тот же день и место.
Расследование расследованием, но – мы всё ещё играли в «Тайного друга». Миллионный бюджет, Водный кодекс РФ, различные мнения героев, построение концепций, мучительный творческий поиск, конкуренция команд… На фоне всего этого мы путали следы и передавали через друг друга записочки, цветы, детские колечки, печенья, конфеты – всё, что могли найти, лишь бы порадовать своего тайного друга.
Алине (как выяснилось позже) выпала Настя Палихова – весь день Алина незаметно одаривала Настю флорой: полевым цветочком, веточкой дикой ягоды, репейником… Перед отправкой фиксировала свои дары на фотоаппарат. Провалилась – как профессор Плейшнер – нелепо (того тоже подвели цветы): в автобусе стала вместе с Настей отбирать фотографии для нашего материала, забыв о компромате.
По иронии судьбы Настя Палихова оказалась моим «тайным другом»: вынужденная обстоятельствами быть всё время рядом со мной, она только по возвращении на Венёк улучила удобный момент – когда мы заехали в супермаркет. Зная, что вечером понадобится закуска, она купила для меня охотничьи колбаски.
Их со словами «Паша, это тебе от тайной подруги» мне уже на турбазе передал солидарный и единственный Андрей Александрович Золотухин. Преподаватели тоже участвовали в игре. Увидеть, как Юлия Николаевна переживает и заботливо выбирает своему тайному другу мороженое в вафельном стаканчике среди скудного ассортимента веньковской столовой – бесценно!
Вернувшись на турбазу, все притихли. У всех работа. Хотя под конец это наше «притихли» перешло в довольно громкие переживания трудящихся из-за дедлайна. Мы отбирали фотки, кропотливо подбирали точные слова, бесконечно долго и тревожно искали интернет в веньковскомбезинтернетном пространстве и дописывали тексты до самой последней минуты уже чуть ли не сидя с ноутбуком на полу. Но – мы это сделали. Сделали два отличных (!) расследования всего за несколько часов. Вспоминаю все наши командировки за два последних семестра – журналистский скилл однозначно прокачан!
И вот он – наш финальный вечер на «Веневитиново». Традиционный совместный ужин «у родителей».
Ночной воздух вбирает дым костра, мы как котята кутаемся в пледы. Провели разбор полётов и наших текстов: забавно, с возрастом действительно хочешь, чтобы победила дружба. Хотя, какой уж тут возраст! Когда подводили итоги «Тайного друга» мы были самыми настоящими детьми. А когда вручали грамоты и номинации! А когда заказывали наперебой Ане песни под гитару!
За все дни и за этот вечер в частности мы многое говорили друг другу. От такой теплоты загоралось всё вокруг – глаза, костёр и тем более вера в якобы умирающие, но всё ещё не умершие газеты.
Да простит мне Настя Палихова наглый плагиат: мы здесь все глупые, смешные, не думаем, что говорим, тараторим и уютно молчим. Мы ещё не львы в профессии, как выразился Инютин в прошлом году, но – уже однозначно способные амбициозные львята.
Идём встречать наш финальный рассвет на «Веневитиново». Финальный в этот приезд, но точно не наш последний.
P.S. Знали бы мы, что филологический футбол всё же будет – легли бы пораньше!
Виктория МОРОЗОВА. День пятый.
Мы отыграли только первый тайм
Сложно определить, когда начался последний день летней школы. Прощальная ночь с любимыми песнями и добрыми словами позади. Мы вышли из самой гостеприимной комнаты этого сезона – комнаты Алины Морозовой и Насти Белых – и увидели, что уже совсем светло. Будем считать, что никакого последнего дня и не было, что школа не закончилась, а только приостановилась на время.
Отправляемся любоваться золотыми лучами утреннего солнца на сонную Усманку. Над водой несмело поднимается полупрозрачный пар, всё вокруг притихло в ожидании нового дня. Но как только мы, закутавшись в пледы, рассаживаемся на пирсе, рыбы вдруг начинают бешено выскакивать из реки, пугая нас внезапными всплесками воды. Некоторые даже будто прыгают по речной глади. Наверное, играют в «блинчики». Взбодрившись от рыбного озорства, мы и сами начинаем веселиться: кто-то смеётся над очередной шуткой про Венёк, кто-то раскачивает привязанную к пирсу лодку (это была я), а кто-то намеревается устроить мне утренние водные процедуры в речке (это Жанна Варламова). Паша Пономарёв пытается найти общий язык с котятами, которые тоже уже не спят.
До подъёма ещё где-то два с половиной часа. Решаем вернуться в домики: вздремнуть перед сбором вещей и отъездом. Вдруг кто-то (впоследствии мы пытались вспомнить, чья это была идея, но, похоже, она появилась одновременно у всех) предлагает сделать сюрприз для наших преподавателей. Действительно, нам и дипломы участников школы вручили, и титулы Венька-2018, а как же наши «родители»?
С воодушевлением начинаем собирать под деревьями маленькие зелёные яблочки, чтобы выложить ими слово «спасибо». Долго спорим: где будет располагаться наша гениальная композиция – перед домиком или прямо на веранде. Аня Матвеева приносит по-летнему прекрасные цветы. Где их нарвали – загадка, но букетик получился красивый.
Основательно подготовившись к акту творчества, наша креативная команда с непрекращающимся «тссс!» подбирается к преподавательской веранде. А здесь всё, как в каком-нибудь древнегреческом мифе: вход охраняют чёрные, как ночь, псы, готовые нарушить не только чуткий сон Юлии Николаевны, но и спокойствие всей турбазы. Спасло нас разделение труда: собак на себя мужественно взяла Жанна, побежавшая резвиться с четвероногими охранниками подальше от веранды, Аня принялась за само «спасибо», Паша осторожно ассистировал ей, периодически с грохотом роняя яблоки на дно тазика, а мы с Настями (Палиховой и Елфимовой) выполняли самую ответственную задачу — старались не расхохотаться на всю округу. Наконец, миссия «Сюрприз» выполнена. Собаки молчаливы. Мы горды собой. Разбредаемся по домикам, оставляя за собой дорожку из зелёных яблок, которые Паша бросает по пути.
После непродолжительного сна приближение закрытия летней школы ощущается острее. Мы с завидным упорством пытаемся разгрести завалы вещей в комнате, наводим порядок в музее природы, где проходили мастер-классы, снимаем со стены плакат с фотографией Юрия Петровича Щекочихина. Последний завтрак – в лучших традициях «Венька»: в тарелке снова что-то рисово-непонятное. «Это кутья?», — спрашивают девочки. Вопрос, конечно, риторический. За эти дни мы уже привыкли доверяться воле судьбы и просто есть, что дают.
Пока кто-то пытается втиснуть в дорожные сумки оставшиеся вещи, мы с Настей Елфимовой разряжаем обстановку танцами на веранде под песню «Psychokiller» группы«TalkingHeads». Постепенно к нам подтягиваются уже собравшиеся в путь-дорогу. А вот Лиза Золотухина с Никой Кузнецовой зажигают рядом под «PussycatDolls». Ещё парочка композиций, и последняя дискотека подходит к концу. Собираемся у домика преподавателей, делаем общее фото и… всё?
Нет! Автобус задерживается, и мы бежим на баскетбольную площадку играть, как ни странно, в футбол. Только он у нас не простой, а «филологический». Это когда мальчики играют по правилам, а девочки – как получится. Команда «мальчиков» немногочисленна: на поле решительно выходят Андрей Александрович и Паша. Соперников в лице нас, девочек, гораздо больше. Да и настрой у нашей команды боевой: «Бейте их! Бейте!», — то и дело вскрикивает Алина Морозова. А что, мы же не по правилам играем. Продуманная тактика дала свои результаты, и после первого тайма мы ведём 2:0.
Второй тайм начинаем весело – все уже разыгрались, матч в самом разгаре, и тут… автобус приехал. Теперь точно всё. Но мы же доиграть не успели, а значит, продолжение всё-таки следует! Рассаживаемся по местам и с улыбками машем в окошко преподавателям. До встречи, Венёк. Лучшие матчи ещё впереди.
…Странно засыпать не у окна, наполовину завешенного полотенцем, за которым целое паучье семейство. Странно не ждать очереди в душ под лучшие хиты Русского радио, играющего у кого-то из сотрудников турбазы. Странно сразу понимать, что у тебя в тарелке, а не гадать, картошка это, кабачки или капуста. Странно, что всё это в прошлом. Но главное – это было. И никуда «Венёк-2018» от нас не денется. Он прямо здесь, сейчас, в этих строчках, в этих фотографиях. Чувствуете?
P.S. И в этом видео
Фото Ники КУЗНЕЦОВОЙ
Алины МОРОЗОВОЙ
Видео Виталий КОЦЮБА
Елизавета ЗОЛОТУХИНА
0 комментариев